Знакомство с ветераном войны — Ириной Федоровной Бутовой
Мы с одноклассницей заходим в хорошо обустроенную квартиру, встречает нас дочь ветерана войны Ирины Федоровны Бутовой. Везде очень много цветов, книг и вообще всего очень много, сразу становится ясно, что здесь проживает человек, наполненный историей.
Ирина Федоровна, которой недавно исполнилось 92 года, уютно сидит в кресле и с улыбкой встречает нас. По всему ее лицу звездочками расходятся морщины, кажется, что каждые веточки этих морщин хранят какую-то тайну. У нее курносый нос, придающий ей детский задор. Расспросив о нашей школе, о нас самих (как позже призналась Ирина Федоровна, она безумно любит общаться с молодежью), она начала свой долгий рассказ. Когда она говорила все это, то на ее глазах появлялись слезы, то губы складывались в улыбку.
«Весь век войн»
“ Весь век войн… Родилась я в 1920 году в Хабаровске. В то время там орудовали японцы. Кадеты, юнкера, молодые мальчишки — все , кто любил свою родину, пошли на войну. Жизнь полосатая была: были и радостные моменты, и невыносимо тяжелые годы. Но все это закалило наше поколение. Мы хотим жить. Раньше у всех семей было много детей, и все хотели быть грамотными. Вышедшие из крестьян, наша семья в том числе, стремились к лучшему. Отец мой студентом был послан на войну, строил железную дорогу, он в Челябинске проводил первый трамвайный путь, линия «Медгородок – ЧТЗ». В 14 лет отец прервал учебу, в 25 вновь поступил и в 29 все-таки закончил. Потом работал учителем.
За 10 лет учебы я сменила 7 школ. После двух московских школ челябинские показались слабыми. В Москве училась средне, а здесь стала отличницей. Это были счастливые годы: вся семья собралась здесь.
Но зимой на занятиях по физкультуре я сильно простудилась, у меня было воспаление легких. Вновь пришлось идти в 8 класс. Опять наступили черные дни. 1937 – страшный год: уничтожали интеллигенцию. В декабре отец был арестован. Больше мы его не видели…
Мать никогда не работала, только детьми занималась, а посреди учебного года она, безработная, с двумя детьми оказалась на улице. В те времена каждый боялся друг друга, все боялись показать, что знают такую семью «врага народа». Но всегда находятся добрые люди. Жить как-то надо все равно. Бабушка дала уголок, сама жила в прихожей. Мы жили в маленькой комнатушке с прогнувшимся полом. Но крыша была (улыбается).
Детство
Отец воспитывал нас так: всегда нужно учиться. Его уроки я запомнила на всю жизнь. Только грамотный человек может добиться чего-то в жизни.
Школу №1 я закончила с отличием. В Челябинске тогда негде было особо учиться: были только педагогический институт и другой, связанный с механикой. Я замахнулась на Москву. Любила рисовать, хоть не на чем было. Мечтала поступить в Московский текстильный институт, так как любила рисовать цветы, выбрала разрисовку тканей. Но приехал один знакомый и сказал, что это несолидно. Тогда решила поступать в архитектурный. Был один экзамен – рисунок. Конечно, я его не сдала. Без всякой подготовки талантом не отделаешься. Тем более я рисовала не то, что требовалось.
Денег на обратную дорогу не было, а поступать как-то надо было. Пошла в экономический университет («Плешка», так называли Экономическую Академию им.Плеханова), так как моя вторая любовь после рисования – математика. Нам повезло: мы застали учителей старой закалки.
Студенческая жизнь
Общежитие было рядом с университетом. Бегали чуть ли не голышом и зимой, и летом. Студенческие годы – самые счастливые годы в жизни: молодость, много общения. Сейчас не понимаю, как мы жили, пользовались транспортом, ходили в театр. Студенты ведь изобретательны (улыбается). В театре пусть и на ступеньках сидишь, зато в театре.Нужно каждой минуте жизни радоваться. Любите жизнь! И в плохом можно найти кусочек чего-то доброго. В жизни ничего не возвращается. Обратно еще не научились воскресать людей.
Начало самого страшного
Закончила я только два курса, как началась война. Первые годы войны – страшная история. Июнь, все экзамены сдают. Свет отключили, при луне читали конспекты. Пришли за нами. Мы все бросили. Приехали непонятно куда, выдали мужскую одежду, поместили в сарай огромный, спали на трехъярусных нарах, наши вещи все увезли. Только в нашем эшелоне 600 человек было. Девчонки еще выдерживали, так как меньше ели, а мальчишки аж тарелки облизывали. Отправили в Челябинск. Тут поступила в политех на 2 курс. Занятия проходили в здании теперешнего 11 лицея. Вели молодые преподаватели, они против тех, московских, не выигрывали. Например, в Москве преподаватель, чтобы разбудить и воодушевить студентов, прямо посреди лекции садился за рояль и играл прекрасную музыку. Преподаватель бухгалтерии к месту рассказывал анекдоты. Потому учились с удовольствием. Умели тогда преподавать.
Муж был на войне с первого до последнего ее дня. Я 3 года отслужила. Он прошел все фронты: Ленинград, Украина, Берлин, Чехословакия и многие другие. У него большое количество наград. Я в ВВС была, он – в пехоте, протопал от Челябинска до Берлина на своих ногах.
Учение-свет
Вернулась в Московский университет через 4 года. Сложно было снова начать учебу после такого перерыва. Пошла на 3 курс. То, что знали, забыли. В 47 году лишь закончила. Только в 53 году всех реабилитировали. А сначала испортили жизнь людям. Потом сказали, что невиновны. Я знаю, что мой отец был прекрасным человеком. Столько учился, столько страдал…Мать со своими переживаниями умерла в 60-ые годы. Я живу за всех…»
Экскурсия по дому
Ирина Федоровна провела нас по своему наполненному историей дому. К ее девяностолетию семья организовала выставку с фотографиями Ирины Федоровны, ее родственников и подписями к ним. Получилась своеобразная река жизни. В этой семье очень ценят и дорожат памятью о своих предках.
Самое удивительное то, что в 90 лет эта женщина вновь начала рисовать. Ирина Федоровна провела нас еще в одну комнату, где она показала много папок с рисунками.
«Как в институт поступила, больше за кисть не бралась. Если в молодости рисовать было некогда, то рисую теперь. Выставку начали организовывать, решила, что какую-то память о себе нужно оставить. Сначала рисовала только цветы, потом пейзажи, затем натюрморты. Рисование для меня – лечебная процедура. Это удовольствие для души, для успокоения.
Начала с черно-белых фотографий рисовать, открытки срисовывала. Этим моя жизнь наполнена. Самое главное, что меня окружают хорошие люди. Внук такой внимательный…Кисточки, краски мне покупает. Сама удивляюсь, как рисую. Вижу плохо, прочитать ничего не могу. По какой-то интуиции внутренней рисую».
«Жизнь меня закалила. Столько моментов было, когда можно было не выжить. Потому и хочу жить. Интерес пропал, а жить все равно хочется. Жизнь надо любить, девочки, нужно самим всего добиваться».
«Жизнь надо любить!»
Вы когда-нибудь вглядывались в особенности кожи старых людей? У некоторых есть только глубокие морщины на лице, а у некоторых маленькие морщинки по всему лицу. Обладатели множества маленьких «звездочек» имеют тонкую кожу. Про Ирину Федоровну можно сказать «тонкокожая», несмотря на военную закалку. Она в свои 92 года смотрит на жизнь с улыбкой и к своему возрасту пришла к той гармонии, которая видна в ее наполненных свежестью и молодостью картинах.
Удивительно слышать от женщины, которой 92 года и которая давно не выходит из дома, слова «жизнь надо любить». Тогда что остается молодым?
Софья Городничая , 10ф
Текст обработала Елизавета Ереклинцева, 11л
выросла в Ленинграде, она только-только закончила 7 классов, и пришлось становиться защитницей родного города. Их семья пережила всю страшную блокаду в городе на Неве. Вместе с сестрами Валентина выходила на дежурства: следить за зажигательными бомбами, сбрасывать их с крыш, чтобы не взорвались дома, чтобы не погибли люди. «Коренные ленинградцы – по-настоящему культурные, чуткие люди, — вспоминает Валентина Григорьевна, — даже когда было холодно и нечем топить печки-буржуйки, деревья в парках не вырубали,берегли их как часть родного города».
казать про свою прабабушку, которой я очень горжусь.