Я хочу рассказать о моем прадеде Брянцеве Виталии Ивановиче, который жил в прошлом веке и на долю которого выпали трудности Великой Отечественной войны, Ленинградская блокада, учеба в университете и нелегкая трудовая деятельность.
Тяжелое детство
Брянцев Виталий Иванович, русский, родился 10 мая 1919 г. в деревне Киричата, Вохомского района, Костромской области. Умер 12 апреля 1982 г. в г. Апшеронск Краснодарского края.
Из рассказов родственников, прадед Виталий закончил четыре класса школы в деревне Киричата, затем его отец мой прапрадед Иван отвез его в село Вохму в общежитие. Прадеда звали Виктор, на самом деле, а по документам — Виталий. Его отец оставил ему сундучок с едой на неделю. Вернувшись через два часа Виталий увидел, что сундучок валяется пустым, еду съели старшеклассники…
Тогда прапрадед Иван отвез Виталия жить к знакомым монашкам. Власти разбирали церковь и монашки давали Вите поручения — какую церковную книгу вытащить им из развалин. Позже прадед Виталий вспоминал, как они, не понимая ценности церковных книг, использовали кожаные корочки книг для своих тетрадок и о том, что в книгах иногда попадали серебряные ложечки, видимо, служившие закладками. О монахинях, у прадеда, на всю жизнь, остались самые хорошие воспоминания. Жил с ними и был отчасти воспитан ими до поступления в университет. Дома у нас сохранились документы тех времен: аттестаты прадеда об окончании начальной и средней школы, справки и грамота об успехах в учебе с портретами вождей тех времен Ленина и Сталина. После окончания школы мой прадед решил учиться дальше на перспективную, по тем временам, профессию физика. Он поступил и проучился два года в университете им. Жданова в Ленинграде.
Военные годы
Началась война, студентов перевели на военизированное положение. Жили в казармах, дежурили на крышах для тушения «зажигалок», сброшенных с немецких самолетов, окна занавешивали одеялами, чтобы врагу не было видно света. Ели мало, пили много воды из Невы, чтобы заглушить голод. Прадед вспоминал, как на чердаке университета они нашли лошадиную ногу в огромной колбе, залитую формалином. Вымочили её в воде и съели. Еще варили еду из столярного клея.
Из 900 дней блокады, прадед Виталий Иванович пережил 600, затем разрешили выходить из Ленинграда по льду озера Ладоги — дороге жизни. Весил он сорок с небольшим килограммов и жить дальше в блокадном Ленинграде было невозможно. Продвигаясь пешком, он обессилел и замерз (ноги у него были немного обморожены). Спас его водитель, проезжая мимо упавшего и замерзающего человека, он закинул его в кузов машины на какие-то ящики и вывез. Каждая третья машина проваливалась под лед. Записку с именем водителя Виталий Иванович хранил, но встретиться после войны им не пришлось.
От переправы до станции блокадников довозили на лошадях местные крестьяне, один из которых спросил, что он получит за перевоз? Самое ценное, что у прадеда было — это кусок сахара, который он хранил на случай обморока от голода. Сахар был отдан и было получено разрешение на посадку в сани.
Еще воспоминание: на станции голодные блокадники украли у местных жителей и закопали в снег голову свиньи. Кража обнаружилась. Всех их построили и держали весь день на морозе, они стояли рядом с закопанной свиной головой, но никто не выдал. Начальство и хозяин свиной головы никого не узнали и ничего не нашли. Позже, блокадники сварили мясо и съели. Было ребят семь человек, до утра дожили двое. После продолжительной голодовки нельзя было есть жирное мясо. Виталия Ивановича спасло то, что был он в очень плохом состоянии, и попав в тепло, просто свалился и уснул. Мяса он не ел и остался жив. Всю дальнейшую жизнь он серьезнее, чем другие относился к еде. Денег на фрукты и продукты не жалел, чай любил с лимоном («От цинги», — говорил…).
Еще в университете сотрудники из военкомата разделили всех студентов на три группы. Первая — артиллеристы, вторая — ветеринары и третья еще какая-то. Виталий Иванович попал в ветеринары. Учили один месяц и выдали удостоверения ветеринаров.
Шла война. В недельный срок, после выхода из Ленинграда, нужно было стать на учет в военкомате, иначе мужчина считался дезертиром. Прадеда определили в пограничные войска, туда где были лошади, и направили на Южный фронт. Сначала шли войска, затем — пограничники. О военном периоде жизни, как и о блокаде, прадед рассказывал редко, не хотелось вспоминать неприятное и трудное время. Сохранилось его удостоверение ветеринара, выданное после окончания курсов. Его сыну, моему деду, запомнились слова о том, что все лошадиные кости нужно было знать по латыни; о том, что его отец долго не мог выполнить норматив по бегу с барьерами из-за истощения в блокаду. Воевал прадед Виталий в Венгрии и Чехословакии, хорошо стрелял из пистолета (награждался грамотой), хвалил стрептоцид, который спас много людей в войну, службу окончил в звании старшего лейтенанта. По пути в Россию, на Украине познакомился с Велещук (Брянцевой) Любовь Мефодьевной — моей прабабушкой, которой скоро исполнится 86 лет.
Жизнь после войны
После войны Виталий Иванович восстановился в университете и закончил его в 1949 году. По окончанию учебы прадеда направляют на Урал в закрытый город Свердловск-44. Там в 1951 году родился мой дед Николай. Дед по специальности геолог, обосновался в городе Челябинске, где проживает вся наша семья.
Работал прадед на заводе министерства среднего машиностроения, а по вечерам преподавал физику в филиале института МИФИ в Свердловске — 44.
За время работы награждался различными грамотами, поздравительными письмами и правительственными наградами. Мы всегда помним о прадеде и иногда рассматриваем его сохранившиеся документы. Я стараюсь так же хорошо учиться, но ещё не решила, куда поступать после лицея.
Аня Замохина, 5э4
Обработал Даниил Болотников 11л
http://mediaryazan.ru/articles/detail/18070.html